Я колода карт пересчитанная, мной теперь можно играть.
Все, что ей от него осталось - привычка молчать и курение.
Бездумное ломкое тело, намек на какую-то выдержку.
Умение плакать без слез, склонять голову без смирения.
Желание - острое, пряное, жгучее - прирезать его и вылизать.
Все, чего уже не хотелось - смеяться. Легко, безудержно,
У самого края пропасти приплясывать, хохотать.
Он где-то живет и дышит, губы кривит ублюдочно.
Он где-то не позволяет другим открывать рта.
Все то, что не убивает, надежно сидит в подкорке.
А чтобы стать чуть сильнее, достаточно не стонать.
Достаточно быть не смелой, приемлемо быть не гордой.
А если уж в идеале - вообще ничего не знать.
Все будет и все случится, поскольку в твоей природе
Заложена безысходность, шальной первобытный страх.
Ночь накрывает спазмом, и боль, что теперь не уходит,
Терзает тебя нещадно, изгаляется до утра.
Бездумное ломкое тело, намек на какую-то выдержку.
Умение плакать без слез, склонять голову без смирения.
Желание - острое, пряное, жгучее - прирезать его и вылизать.
Все, чего уже не хотелось - смеяться. Легко, безудержно,
У самого края пропасти приплясывать, хохотать.
Он где-то живет и дышит, губы кривит ублюдочно.
Он где-то не позволяет другим открывать рта.
Все то, что не убивает, надежно сидит в подкорке.
А чтобы стать чуть сильнее, достаточно не стонать.
Достаточно быть не смелой, приемлемо быть не гордой.
А если уж в идеале - вообще ничего не знать.
Все будет и все случится, поскольку в твоей природе
Заложена безысходность, шальной первобытный страх.
Ночь накрывает спазмом, и боль, что теперь не уходит,
Терзает тебя нещадно, изгаляется до утра.