Я колода карт пересчитанная, мной теперь можно играть.
Гомер, тот, что Симпсон, как-то сказал, что ложь есть любовь. Полюби же ложь.
Это нетрудно, это так просто, что можно разбиться об эту банальную истину.
Говори лишь о чувствах (о чистом, о светлом, о лучшем), но никогда не трожь,
Не обещай, не дари веры, не оставайся на ночь просто в надежде выспаться.
Будь милосерден: трави ее по чуть-чуть, рви по кусочкам, откалывай понемногу.
Жалуйся на погоду, на боли в коленях, висках, дрожащие пальцы, разлитый чай,
Советуй пить капли, менять прически и платья, строй тихого дьявола-недотрогу,
Запрещай ей грустить слишком много, любить слишком сильно и по тебе скучать.
Когда она будет злиться, метать в тебя чайные чашки, паниковать и сутулиться,
Утешь ее, выбей всю дурь крепким словом, прижми к себе крепче, дай выплакать горе.
Тьма милосердна, ложь беспринципна, боль предсказуема, а все близлежащие улицы
Ведут к ее дому, как к Риму, как к пепелищу, как к шумным волнам мертвого моря.
Кофе горчит, словно не было двух ложек сахара, сливок, сиропа и пролитой нежности.
Она говорит о работе, ценах на счастье, покупке каких-то лекарств и сердечного сбора.
Ты что-то твердишь ей в ответ, все больше уходя в пошлость, весь мыслями под одеждою
На ее хрупкой теле, на ее коже... А вы все кричите, смеетесь и даже, кажется, спорите.
Ложь есть любовь, страсть есть порок, секс есть путь сакральной фатальности.
Когда она спросит о будущем, то расскажи о былом, да в придачу наври с три короба,
Поведай, что вы так близки оттого, что накрепко связаны, а может, вы – два фрактала.
Пусть это ложь (что есть любовь), но будь к ней, пожалуйста, даже в неправде добр.
Это нетрудно, это так просто, что можно разбиться об эту банальную истину.
Говори лишь о чувствах (о чистом, о светлом, о лучшем), но никогда не трожь,
Не обещай, не дари веры, не оставайся на ночь просто в надежде выспаться.
Будь милосерден: трави ее по чуть-чуть, рви по кусочкам, откалывай понемногу.
Жалуйся на погоду, на боли в коленях, висках, дрожащие пальцы, разлитый чай,
Советуй пить капли, менять прически и платья, строй тихого дьявола-недотрогу,
Запрещай ей грустить слишком много, любить слишком сильно и по тебе скучать.
Когда она будет злиться, метать в тебя чайные чашки, паниковать и сутулиться,
Утешь ее, выбей всю дурь крепким словом, прижми к себе крепче, дай выплакать горе.
Тьма милосердна, ложь беспринципна, боль предсказуема, а все близлежащие улицы
Ведут к ее дому, как к Риму, как к пепелищу, как к шумным волнам мертвого моря.
Кофе горчит, словно не было двух ложек сахара, сливок, сиропа и пролитой нежности.
Она говорит о работе, ценах на счастье, покупке каких-то лекарств и сердечного сбора.
Ты что-то твердишь ей в ответ, все больше уходя в пошлость, весь мыслями под одеждою
На ее хрупкой теле, на ее коже... А вы все кричите, смеетесь и даже, кажется, спорите.
Ложь есть любовь, страсть есть порок, секс есть путь сакральной фатальности.
Когда она спросит о будущем, то расскажи о былом, да в придачу наври с три короба,
Поведай, что вы так близки оттого, что накрепко связаны, а может, вы – два фрактала.
Пусть это ложь (что есть любовь), но будь к ней, пожалуйста, даже в неправде добр.