Я колода карт пересчитанная, мной теперь можно играть.
Ладони твои – ветер, солнце, живой огонь.
Хочется сжать их, но сердце стучит: "Не тронь!
Он уже проклят другим, он для тебя не твой".
Как же хочется тебя любить.
Вот ты – открыт, ласков, давно готов,
Понимаешь прекрасно, как неуместен торг.
Заходится сердце, подводит всему итог,
А сам я не знаю, как с тобой быть.
Мы танцуем с тобой смерть, читай – любовь.
Я понимаю, что ты нужен мне и вовсе любой.
Я знаю прекрасно, что проиграл себе этот бой,
Коснувшись твоего плеча.
Ты смотришь только в глаза, а я не скрываю глаз,
И на секунду в них чуть меньше клубится мгла.
Ты легко находишь в сердце лазейку, лаз,
Входишь без стука и без ключа.
А пальцы медленно плавят мягкую твою кожу.
Мы с тобой разные, но в этот миг мы схожи,
Когда бессмысленно ярко и немыслимо сложно
Верить в тебя вот так.
А ты смеешься, празднуешь свою победу,
Я проклинаю тебя до стонов, хмельного бреда,
Сам понимаю, как это для меня вредно,
Но вера в тебя проста.
Хочется сжать их, но сердце стучит: "Не тронь!
Он уже проклят другим, он для тебя не твой".
Как же хочется тебя любить.
Вот ты – открыт, ласков, давно готов,
Понимаешь прекрасно, как неуместен торг.
Заходится сердце, подводит всему итог,
А сам я не знаю, как с тобой быть.
Мы танцуем с тобой смерть, читай – любовь.
Я понимаю, что ты нужен мне и вовсе любой.
Я знаю прекрасно, что проиграл себе этот бой,
Коснувшись твоего плеча.
Ты смотришь только в глаза, а я не скрываю глаз,
И на секунду в них чуть меньше клубится мгла.
Ты легко находишь в сердце лазейку, лаз,
Входишь без стука и без ключа.
А пальцы медленно плавят мягкую твою кожу.
Мы с тобой разные, но в этот миг мы схожи,
Когда бессмысленно ярко и немыслимо сложно
Верить в тебя вот так.
А ты смеешься, празднуешь свою победу,
Я проклинаю тебя до стонов, хмельного бреда,
Сам понимаю, как это для меня вредно,
Но вера в тебя проста.