Я колода карт пересчитанная, мной теперь можно играть.
Сама не знаю, что это. Но писала по магии крови для Фейры)
Я знавал тех, кто боялся идти на контакт.
Что там контакт…не мог углубить поцелуя.
Но заключал интересный и страшный контракт
О душах своих ни капли, ни дня не волнуясь.
Я знавал юношей, я целовал их запястья
Расчерченные кинжалом, словно самой судьбой.
Их лик был пороком и алеющей силой запятнан,
Они признавали, как равную, саму боль.
Я знавал юношей, что не знали и дня без шрама,
Пореза на тонкой ключице, на перекресте вен.
Таких, что самым, что ни на есть, главным считали
Лишь то, что получают крови своей взамен.
Я знавал юношей, пропитанных кровью и жаждой
До такой степени, что проще их было убить.
Но мне не повезло в одно пасмурное однажды
Одного из них до потери себя полюбить.
Я полюбил его без предысторий и смыслов,
Юношу с кожей сплошь из порезов и шрамов.
Как его можно любить? Это нелепо и странно.
Как же все так по-идиотски вышло?..
Я знавал тех, кто боялся идти на контакт.
Что там контакт…не мог углубить поцелуя.
Но заключал интересный и страшный контракт
О душах своих ни капли, ни дня не волнуясь.
Я знавал юношей, я целовал их запястья
Расчерченные кинжалом, словно самой судьбой.
Их лик был пороком и алеющей силой запятнан,
Они признавали, как равную, саму боль.
Я знавал юношей, что не знали и дня без шрама,
Пореза на тонкой ключице, на перекресте вен.
Таких, что самым, что ни на есть, главным считали
Лишь то, что получают крови своей взамен.
Я знавал юношей, пропитанных кровью и жаждой
До такой степени, что проще их было убить.
Но мне не повезло в одно пасмурное однажды
Одного из них до потери себя полюбить.
Я полюбил его без предысторий и смыслов,
Юношу с кожей сплошь из порезов и шрамов.
Как его можно любить? Это нелепо и странно.
Как же все так по-идиотски вышло?..
Прятать дневник от глаз моих под столом.
Я знаю прекрасно, чьи видятся тебе лица.
Я знаю прекрасно, что меня ты считаешь злом.
Вот только не этих куриц и глупых уток
Ты ночью в кровать вминаешь до стонов боли.
Не они тебе нежно, каждую, черт, минуту
Говорят, что тебя не держат,
Уйти ты волен.
Хватит глядеть на меня с откровенной жадностью,
Хватит касаться меня с невозможной нежностью.
Не путай любовь с самой обычной жалостью,
Не люби меня, не хоти меня, ну пожалуйста.
Когда любят, куда труднее
Запястья режутся.
Ты же все знаешь, ты же все видишь, маг.
Я бы ушел, пожелавши тебе всех благ,
Только вот проклят твоими глухими стонами,
Каждым порезом, каждым изгибом, жилами,
Тонкими венками на обороте рук,
Губами горячими и бесконечно лживыми,
Которые каждую ночь мне назло не врут.
Я бы ушел, я оставил бы, да не могу
Губ оторвать от твоих взрезанных запястий.
В сердце шумит, нарастает протяжный гул,
Так похожий на проклятое тобой счастье.
Чувствую привкус, ну и, конечно, запах.
Я остаюсь добычей в твоих руках,
Солнцем, встающим всегда только лишь на запад.
Ты не лучше меня, не умнее и не мудрей.
Не смелее меня. Не вежливей. Не опрятней.
Почему ж тогда в свете магических фонарей
Я остаюсь с тобою? Невероятно,
Зато однозначный факт: зарастают раны
Быстрее, если залижет кто-то другой -
Только поэтому лечатся мои травмы.
Только поэтому я все еще с тобой.
Чтобы сцеловывать с ран твоих алую боль.
Это, должно быть, тоже, мой друг, любовь,
Только она вливается в сердце ядом,
Жжется и ждет, когда подойдешь ближе,
Следы оставляет на шее твоей и ключицах.
Шепчет, что мне вовеки не излечиться,
А я так чертовски счастлив, я ее слышу.
Что же, прошу - и ладонь я вложу в ладонь.
Отчаянье будет, но позже. Ну, а пока
Кровь и костер,
Любовь и ее огонь.
Рука твоя создана, чтобы я пил с нее
Алую влагу, жизнь твою, мою суть…
Я преклоняю голову вновь и вновь,
Чтобы иметь возможность
Снова с тобой уснуть.
Тише, усни скорее, мой старший брат...
Глубокая ночь, и тих замкнутый круг,
Глубокая ночь, и тих наш мажеский ад.
Тише, усни скорей на моей груди,
Тише, я буду гладить по волосам...
Брат, твое имя лижет меня внутри.Ну а снаружи - себя оближу и сам. Х)))))
Мне любопытно, как ты будешь себя лизать.Впрочем, лизать удобнее позади.