И вот вы встречаетесь, говорите о непоправимом,
о том, как не больно, не страшно и не смешно,
как вас разрубило на ровные половины,
как наживую наложена сотня швов.
За окнами море выплевывает новый шторм,
ты прячешь улыбку за тонкой печатью штор,
впиваешься пальцами в ребра, словно в пробку дешевый штопор,
сдираешь с себя тоску, словно с мандарина
тонкую, яркую, праздничную кожуру.
Прячешь взгляд, как пёс прячется в конуру,
как пустой пистолет в пустую же кобуру,
шепчешь с горечью: "Не умру".
Вы смотрите друг на друга, спокойно, жутко,
как два мертвеца, два трупа в одном гробу,
и где-то в предсердиях, нет, где-то в промежутках
меж вспышками молний рождается отклик бурь.
И имя его запретно, и имя его табу.
Забыть бы... попробуй его забудь,
когда у него прямо вот на лбу
написана вся ваша истина в форме дурацкой шутки.
Ты любишь его. Ты любишь его поутру.
Пускай, он покойник, сгнивший до кости труп.
Не раскроются парашюты,
и ты шепчешь: "Нет, умру".