me-or-you | четверг, 09 мая 2013

Зарисовка и проба пера, так сказать, по Inception. В подарок))Артур ему не дается. Никогда не давался. Сколько бы ни было пикировок, перепалок, а после настоящих криков и ссор, после которых так горячо и жарко падать в постель, затаскивать туда этого упрямца и целовать, вылизывать жадно, как животное, кусать и оставлять на нем следы, как можно больше следов. Он должен его отметить, чтобы не столько все, а сам Артур, упрямый идиот, понял, что принадлежит ему, Имсу, и только ему. Чтобы смирился и сдался, на милость победителя, на его милость, и Имс бы тогда оторвался, ох, он разгулялся бы. После этого Артур вряд ли вообще смог бы подняться с постели в течение недели точно.
Но Артур упрямился.
Артур смотрел на него своими невозможными глазами, уголки его губ чуть дергались, когда он пытался не рассмеяться над очередной колкостью Имса в его сторону, а пальцы неторопливо вертели ручку или карандаш, гипнотизируя его, Имса. Заставляя нервно сглатывать, сжимать собственные пальцы в карманах брюк и думать, думать, беспрерывно думать о том, как было бы хорошо и правильно завалить Артура прямо здесь и сейчас. Чтобы он скулил как сука под ним, чтобы его идеально уложенные волосы растрепались, не менее идеально выглаженная рубашка задралась, и сам он перестал быть таким невозможно идеальным.
Артур это знал.
С совершенно невинным и крайне незаинтересованным выражением лица и раздвигал ноги чуть шире, зная прекрасно, что Имс видит все, что ему не нужно говорить целое слово, достаточно первых двух букв. В случае Артура хватает всегда одной. Даже не так, Артуру достаточно подумать и чуть приоткрыть свои невозможно пошлые и блядские губы, по мнению Имса, чтобы произнести вслух, а Имс уже вжимал его в стол или стену, или просто валил на пол и трахал прямо так, ничуть не церемонясь и не давая привыкнуть. Имс просто не давал ему отвыкать. Он был всюду, он стал всем, он проник в самого Артура и скалился теперь в нем довольной собственнической улыбкой.
Артур понимал прекрасно, что пропал.
Понимал с той неотвратимостью, с которой осознаешь падение с большой высоты, выброс адреналина, горячий свистящий ветер, чужое гибкое тело под собой или на себе, не важно. Всегда в себе. Словно Имс умудрялся трахнуть его даже когда был на противоположной стороне комнаты, города, мира, реальности. Словно Имс был неразрывной частью самого Артура.
Артур боялся.
Нет, не Имса. Того, как разрушителен и всепоглощающ Имс. Как он хозяйничает в нем, Артуре, и все ему мало, потому что его интересует именно все. И даже когда Имс бесится, что не может этого получить, Артур не боится его. Даже когда тот кричит, что Артур просто упрямый ублюдок, когда цедит желчно, что мог бы выебать кого угодно, если бы только захотел. Артур знает, что мог бы, но не станет, потому что Имс сам это знает, потому что Имс сам этого не хочет, потому что он забрал еще не всего Артура себе.
Артур улыбается мягко, касаясь кончиками пальцев его виска, вслушиваясь в мерное горячее дыхание уснувшего после сытной удачной охоты хищника, и думает, что, должно быть, это и есть счастье. Его место. И не так уж и важно, кто кого в итоге приручил и кормит с руки. Наступит утро, Имс будет все так же по-хозяйски прижимать его к себе и сонно щуриться, а Артур начнет проклинать сумрак спальни, крадущий черты его идеального любовника. Когда однажды Артур сказал об этом вслух, Имс рассмеялся и стянул рубашку, во всей красе показывая свои шрамы и татуировки, а Артур лишь прижался к нему крепче, подтверждая, что совершенно точно не ошибся, а после выцеловал, вылизал, выласкал каждый шрам, каждую линию, каждую черточку, добавляющую Имсу совершенства.
А утро продолжит наступать, неумолимо забираясь в постель прохладой и заставляя Артура жаться к горячему телу Имса еще крепче, искать защиты и уюта, и еще чего-то такого, что Артур назвал бы любовью или же чистым сумасшествие, или еще чем похуже. Но это что-то было таким сладким и щемящим, что хотелось не просто стать ближе, а стать одним целым, чтобы это неведомое спаяло их. Возможно, именно поэтому пробуждение всегда, так или иначе, кончалось сексом. Иногда оно затягивалось до душа, и Артур вжимали с жадными почти требовательными стонами в стенку кабинки. Или уже завтрака, и Артур снова чувствовал под собой стол, а над собой Имса, его теплое прерывистое дыхание на собственной шее, ладони на бедрах, боках, плечах, снова обратно, словно Имс везде, словно иначе и быть не может. Словно ему недостаточно просто трахнуть Артура, словно вообще не за этим задумывалось все это.
И это Артур знал.
И от этого то горячее странное чувство росло в груди только сильнее и отчаянней, от этого Артур еще сильнее брыкался и упрямился, и не давался Имсу, и доводил его до бешенства, жадности, нужды. Артур нуждался в Имсе так же, как Имс желал заполучить его.
И Имс это знал.
Ну, и еще одна))

проза

Смотрите также