- Я люблю тебя, моя хорошая.
- Тогда мы начнем сначала.
Дети, глупые счастливые дети. По щекам Анны бегут аккуратные дорожки слез. Анна рассыпается на части. Анна слышит, чувствует, как замедляется ее сердце. Прочь отсюда, убежать, чтобы больше не видеть, больше не слышать, не существовать в мире, где двое самых любимых вместе. На крышу. Там хорошо, холодно, опасно. Смертельно опасно. Говорят, те, кто уходят на крышу, не возвращаются. Она хочет не вернуться.
Ветер поначалу кажется слишком сильным, небо слишком звездным, жизнь слишком короткой. Потом Анна привыкает и умирает снова, прямо у края проклятой крыши. Один шаг, и ее смерть можно будет запротоколировать. И не будет ни “его хороших”, ни начинающих сначала, ни любимых.
Мария видела. Она все, черт возьми, видела. Она шла за ней, след в след, чтобы остановить. Мария не просто “его хорошая”.
- Пожалуйста, не надо, - Мария прижимается к ней со спины, обхватывает руками крепко-крепко. Никогда не отпустила бы, но Мария слабая. Анна легко может оторвать ее от себя.
- Уже можно, милая, - шепчет Анна, поглаживая ее ладони кончиками пальцев, успокаивая. – Уже не страшно.
- Ты не должна умирать, - Мария хочет спасти, всех их, прямо сейчас, вот на этой крыше.
- Но, милая, я уже умерла, - Анна легко тянет ее ладонь выше. – Чувствуешь? Не бьется.
И Мария ничего не чувствует, ни удара. Сердце и правда больше не бьется. А может, дело в ветре, от которого заледенели и потеряли всякую чувствительность пальцы. Анна умерла, у нее на глазах.
Мария глядит вниз, на асфальт, и видит там ее тело. Неважно, через десять секунд или час оно окажется там. Мария уже его видит. И толпу медиков, и полицейских, и чуть помятого детектива, который чертовски не хотел тащиться практически на окраину города в пять утра, и гостей, стоящих группками, с удивленными и какими-то обиженными лицами, словно Анна должна была, как минимум, предупредить их и вообще не портить праздник. Да что они знают…
Мария плачет и видит себя, дающей показания этому самому детективу, с пустым взглядом и подтеками туши. Она даже слышит, как нагло врет ему, что не знает, что произошло и были ли у Анны мотивы. Были. И она знает.
- Я люблю тебя, - Мария утыкается лбом в такие родные лопатки. Мария умирает, словно смерть Анны передается и ей. Но Марии не страшно. Сейчас ей кажется, что она готова умереть. Но Анна знает, что это не так.
- Возвращайся к гостям, милая, - губы изгибаются в последней и потому восхитительнейшей из улыбок. – Меня слишком поздно любить.
И Мария подчиняется. Уходит, медленно, неуверенно, шатко, умирая. Смерть куда заразнее простуды. Ее невозможно вылечить. Бессмысленно останавливать.
Анна делает свой шаг.
- Где ты была, моя хорошая? Я тебя повсюду искал.
- Прости, мы не начнем сначала. Моя любовь только что умерла.