Я колода карт пересчитанная, мной теперь можно играть.
Я колода карт пересчитанная, мной теперь можно играть.
Я колода карт пересчитанная, мной теперь можно играть.
Сложно признаться в том, чего вовсе нет,
Что потерял задолго до вашей встречи.
Ты видишь другую в каждом втором сне,
И она обещает вечность.
Не говори о ней, не смей закрывать глаза.
Она - твое прошлое, хватит уже метаться
Меж двух огней...тебе, милый, нельзя...
Не позволяет статус.
Я все понимаю, мне бы тебя отпустить,
Беречь себя от невзгод и простуды,
Но я люблю тебя, так что прошу...прости.
Мне без тебя трудно.
Тебе без меня будет в сто крат трудней,
Я это знаю, обещаю тебе быть рядом.
Я умоляю...больше ни слова о ней.
Больше не надо.
Что потерял задолго до вашей встречи.
Ты видишь другую в каждом втором сне,
И она обещает вечность.
Не говори о ней, не смей закрывать глаза.
Она - твое прошлое, хватит уже метаться
Меж двух огней...тебе, милый, нельзя...
Не позволяет статус.
Я все понимаю, мне бы тебя отпустить,
Беречь себя от невзгод и простуды,
Но я люблю тебя, так что прошу...прости.
Мне без тебя трудно.
Тебе без меня будет в сто крат трудней,
Я это знаю, обещаю тебе быть рядом.
Я умоляю...больше ни слова о ней.
Больше не надо.
четверг, 24 мая 2012
Я колода карт пересчитанная, мной теперь можно играть.
Я не должна рыдать, я не должна просить.
Я не должна делать ничего такого, что может вызвать его презрение.
Он должен меня уважать, даже...
даже если больше не любит меня.
Я не должна делать ничего такого, что может вызвать его презрение.
Он должен меня уважать, даже...
даже если больше не любит меня.
среда, 23 мая 2012
Я колода карт пересчитанная, мной теперь можно играть.
Я колода карт пересчитанная, мной теперь можно играть.
Иногда я чувствуя себя Ницше, разочаровавшимся в своих идеях...Почему Ницше? А черт его знает.
Я колода карт пересчитанная, мной теперь можно играть.
Будь, что будет, любовь моя,
Хватит с меня страданий.
Я сдаюсь на чужую милость,
Чтобы мне никогда не снились
Остовы сгоревших зданий.
Будь, что будет, мой свет в окне,
Хватит с меня быть сильным.
Я твою отпускаю руку,
Чтоб навек разомкнуться кругу,
И закончилось все красиво.
Будь, что будет, судьба моя,
Хватит кричать о чувствах.
Я целую тебя на прощанье
И большего не обещаю,
Потому как в груди моей пусто.
Хватит с меня страданий.
Я сдаюсь на чужую милость,
Чтобы мне никогда не снились
Остовы сгоревших зданий.
Будь, что будет, мой свет в окне,
Хватит с меня быть сильным.
Я твою отпускаю руку,
Чтоб навек разомкнуться кругу,
И закончилось все красиво.
Будь, что будет, судьба моя,
Хватит кричать о чувствах.
Я целую тебя на прощанье
И большего не обещаю,
Потому как в груди моей пусто.
Я колода карт пересчитанная, мной теперь можно играть.
Nihil. Почему-то вспомнилось именно это слово.
понедельник, 21 мая 2012
Я колода карт пересчитанная, мной теперь можно играть.
Хвастался ли он своими победами на личном фронте? Нет. Он говорил, что женщин победить невозможно, так же, как и невозможно быть побежденными ими. Ошибочно считать любовь войной, а постель приравнивать к полю боя. Так же ошибочно, как и принимать побежденную женщину за приз, некую контрибуцию.
Он всегда искренне любил женщин и наслаждался их обществом, не приравнивая то светлое чувство, что зарождалось у него в груди, к кровопролитию и бессмысленному противостоянию. Он был сильным, когда они нуждались в силе, и поступал, как агрессор.
И он же был слабым, когда им было нужно понимание, и тем проигрывал. Но он всегда любил.
Он всегда искренне любил женщин и наслаждался их обществом, не приравнивая то светлое чувство, что зарождалось у него в груди, к кровопролитию и бессмысленному противостоянию. Он был сильным, когда они нуждались в силе, и поступал, как агрессор.
И он же был слабым, когда им было нужно понимание, и тем проигрывал. Но он всегда любил.
Я колода карт пересчитанная, мной теперь можно играть.
Я расскажу о том, что мне больше не снится,
Что сердце устало беречь, от невзгод хранить.
О Кае без Королевы, о сказочном принце,
С которым меня связала тонкая нить,
Что крепче шелка, что не порвется и все же
Ее натяженья мне больше не поддержать.
Я слишком устала - до панической дрожи.
Я слишком устала - у меня, кажется, жар.
Принц мой несчастен и постоянно плачет,
Но вот беда...его сердце не ведает слез.
И я для него совсем ничего не значу,
Ведь он влюблен в давно растаявший лёд.
Он так страдает, что сердце мое - на части,
Я не спасла его, совсем не умея спасать.
Я так устала - пусть же он будет счастлив.
Я так устала - пусть же спасется сам.
Нить рвется с треском, это почти не больно.
Сердце - пустое, бьется тише на тон.
Маленький Кай, будь со своей любовью.
Забрав мое сердце, пусть воссядет на трон.
Только будь счастлив и не умей плакать.
Я обещаю, что все будет хорошо.
Я совсем не устала - только не плачь, ладно?
Я совсем не устала - рвать нити крепче, чем шелк.
Что сердце устало беречь, от невзгод хранить.
О Кае без Королевы, о сказочном принце,
С которым меня связала тонкая нить,
Что крепче шелка, что не порвется и все же
Ее натяженья мне больше не поддержать.
Я слишком устала - до панической дрожи.
Я слишком устала - у меня, кажется, жар.
Принц мой несчастен и постоянно плачет,
Но вот беда...его сердце не ведает слез.
И я для него совсем ничего не значу,
Ведь он влюблен в давно растаявший лёд.
Он так страдает, что сердце мое - на части,
Я не спасла его, совсем не умея спасать.
Я так устала - пусть же он будет счастлив.
Я так устала - пусть же спасется сам.
Нить рвется с треском, это почти не больно.
Сердце - пустое, бьется тише на тон.
Маленький Кай, будь со своей любовью.
Забрав мое сердце, пусть воссядет на трон.
Только будь счастлив и не умей плакать.
Я обещаю, что все будет хорошо.
Я совсем не устала - только не плачь, ладно?
Я совсем не устала - рвать нити крепче, чем шелк.
воскресенье, 20 мая 2012
Я колода карт пересчитанная, мной теперь можно играть.
суббота, 19 мая 2012
Я колода карт пересчитанная, мной теперь можно играть.
В ладонях моих лишь горести и песок,
Так уж сложилось, и этого не изменить.
Но я знакомлюсь заново каждой весной
И остаюсь с ним.
В сердце моем лишь гулкая пустота,
По венам струятся воды мертвых морей.
Но каждый раз, забывая про чертов такт,
Я пытаюсь его согреть.
В глазах моих кладбищ забытый покой
И вечное знание, пустынная тишь.
Но я, как живая, дрожу под его рукой
И пытаюсь его спасти.
В легких моих дым его странных фраз
И вечный холод, и непонятный шум.
Но когда он совсем не умеет врать,
Я почему-то дышу.
Так уж сложилось, и этого не изменить.
Но я знакомлюсь заново каждой весной
И остаюсь с ним.
В сердце моем лишь гулкая пустота,
По венам струятся воды мертвых морей.
Но каждый раз, забывая про чертов такт,
Я пытаюсь его согреть.
В глазах моих кладбищ забытый покой
И вечное знание, пустынная тишь.
Но я, как живая, дрожу под его рукой
И пытаюсь его спасти.
В легких моих дым его странных фраз
И вечный холод, и непонятный шум.
Но когда он совсем не умеет врать,
Я почему-то дышу.
Я колода карт пересчитанная, мной теперь можно играть.
Мой мир устал уже трещать по швам,
Любить его, желать его, но и другого,
Пытаясь форму верную придать словам,
А после целовать и разрываться снова.
Другой не ласков и чертовски прям,
Вжимает в стену, насаждает правду,
Сминает волю, и смиряюсь я,
Когда он говорит, что будет рядом
И не оставит, может, никогда.
А у меня любовь к другому человеку,
Которому я все уже отдал.
И я молчу, прикрыв устало веки.
А тот, что любит, не спешит помочь,
Сжимает в пальцах сердце, обнимает
И не твердит "прости, ты только мой",
Но я шепчу в ответ ему "я знаю..."
Мой мир - по швам, но мне не изменить
Уж ничего, и я сжимаю пальцы
Того, кого привык считать своим,
И жмусь к тому, из-за кого я спятил.
Любить его, желать его, но и другого,
Пытаясь форму верную придать словам,
А после целовать и разрываться снова.
Другой не ласков и чертовски прям,
Вжимает в стену, насаждает правду,
Сминает волю, и смиряюсь я,
Когда он говорит, что будет рядом
И не оставит, может, никогда.
А у меня любовь к другому человеку,
Которому я все уже отдал.
И я молчу, прикрыв устало веки.
А тот, что любит, не спешит помочь,
Сжимает в пальцах сердце, обнимает
И не твердит "прости, ты только мой",
Но я шепчу в ответ ему "я знаю..."
Мой мир - по швам, но мне не изменить
Уж ничего, и я сжимаю пальцы
Того, кого привык считать своим,
И жмусь к тому, из-за кого я спятил.
Я колода карт пересчитанная, мной теперь можно играть.
Я колода карт пересчитанная, мной теперь можно играть.
Ты пришла с мадерой, потом разделась. "Это не любовь", сказала, "просто сделай,
Чтобы я почувствовала себя живой"... Что же этот город сделал с тобой?
Чтобы я почувствовала себя живой"... Что же этот город сделал с тобой?
пятница, 18 мая 2012
Я колода карт пересчитанная, мной теперь можно играть.
Мы - чертовы циники, добавляем в чай цианид,
Цепляемся к правде и не умеем ценить,
Видим безумые слишком цветные сны,
Шепчем друг другу:"Цыц!"
Мы - чертовы стоики, стонет в ладонях сталь,
И я не знаю, как быть собой, перестать
Косить под сволочь, точно тебе под стать.
Я от тебя устал.
Цепляемся к правде и не умеем ценить,
Видим безумые слишком цветные сны,
Шепчем друг другу:"Цыц!"
Мы - чертовы стоики, стонет в ладонях сталь,
И я не знаю, как быть собой, перестать
Косить под сволочь, точно тебе под стать.
Я от тебя устал.
Я колода карт пересчитанная, мной теперь можно играть.
Он рассказывал мне вечерами о легкой жизни,
О каплях дождя, что никогда не касались земли,
О собаках и людях, которых опасно злить,
О тонике, так и не смешанном с джином.
О каплях дождя, что никогда не касались земли,
О собаках и людях, которых опасно злить,
О тонике, так и не смешанном с джином.
Я колода карт пересчитанная, мной теперь можно играть.
Ты - мое преступление, идеальное.
Я бы убил за один только твой поцелуй,
За возможность войти в твою спальню
И поиметь тебя там, прямо на полу.
Ты меня бесишь гребаной совершенностью.
Хочу разорвать, хочу уничтожить, хочу
Взять тебя грубо, добавив толику нежности.
Но это все отголоски метаний и чувств.
Я бы убил за один только твой поцелуй,
За возможность войти в твою спальню
И поиметь тебя там, прямо на полу.
Ты меня бесишь гребаной совершенностью.
Хочу разорвать, хочу уничтожить, хочу
Взять тебя грубо, добавив толику нежности.
Но это все отголоски метаний и чувств.
Я колода карт пересчитанная, мной теперь можно играть.
Я колода карт пересчитанная, мной теперь можно играть.
Он не умеет, он больше не хочет врать,
Он не представляет себя без него по утрам.
Хватит с него метаний, случайных травм.
Он хочет быть только с ним.
Он больше не знает, не помнит уже других,
Замирает, касаясь горячей его руки,
Любит во имя, во истину, вопреки.
Видит цветные сны.
Он так умел, неумел и вовсе ему не чета.
Меж ними проходит невидимая черта
И не преступить, вовеки все будет так,
Но меж ними - стальная нить.
Он улыбается, сердце смиряя враз,
Врет о любви и что не умеет врать.
Тот другой обнимает и обещает рай,
Поправляя сияющий нимб.
Он не представляет себя без него по утрам.
Хватит с него метаний, случайных травм.
Он хочет быть только с ним.
Он больше не знает, не помнит уже других,
Замирает, касаясь горячей его руки,
Любит во имя, во истину, вопреки.
Видит цветные сны.
Он так умел, неумел и вовсе ему не чета.
Меж ними проходит невидимая черта
И не преступить, вовеки все будет так,
Но меж ними - стальная нить.
Он улыбается, сердце смиряя враз,
Врет о любви и что не умеет врать.
Тот другой обнимает и обещает рай,
Поправляя сияющий нимб.